Обезболивающие, которые, по понятным причинам, высоко ценятся людьми, на самом деле не лечат
Они не исцеляют болезнь или расстройство, а лишь смягчают болевые симптомы. В природе ничто не происходит без последствий.
Обезболивающие, как и большинство медицинских препаратов, обладают непредвиденными и часто нежелательными побочными эффектами. Опиоиды хорошо известны своей высокой аддитивностью.
Качественное же лекарство должно стремиться к преобладанию пользы над вредом от воздействия. Передозировка наркотиков, в основном опиоидов, отпускаемых по рецепту, или их запрещенных заменителей — главная причина смертности в возрасте до 50 лет в США.
Применение опиоидов и нестероидных препаратов до сих пор является основным рекомендованным лечением при болях в спине в США и странах Евросоюза, начисто отвергая биомеханические и физиотерапевтические методы лечения заболевания позвоночника и суставов.
Могущественные корпорации, особенно фармацевтические компании, понимают, какую огромную прибыль смогут принести лекарства, которые исполнят желания покупателей и избавят их от страданий. Понятно, что врачи тоже хотят облегчить страдания своих пациентов. В частной, платной медицине подобное положение дел приносит прибыль, и могут возникнуть серьезные конфликты интересов. Пациенту нужен мощный болеутоляющий препарат.
Врачу платят за то, чтобы он выписывал этот препарат. Естественно, врач будет его выписывать. Недостаток времени у врачей в сочетании с желанием пациентов получить помощь может привести к аналогичному результату.
Врач, который придерживается консервативного подхода о том, что боль иногда нужно терпеть, и который предупреждает, что лекарство со временем может навредить больше болезни, плывет против течения.
Опиоидная зависимость ужасна. Но впереди нас ждет гораздо более серьезная медицинская катастрофа: устойчивость к антибиотикам.
Оценивая эффективность медицины, полезно также рассмотреть те проблемы, с которыми она сталкивается каждый день. Необходимо понять, что недостоверность — неизбежное свойство медицины. За исключением врачей, мало кто знает, насколько медицина недостоверна, несмотря на все утверждения о ее научности.
Рассмотрим лечение боли в спине и использование МРТ при болях в спине
Боль в спине является одной из основных причин инвалидности в мире. Хотя МРТ практически безопасна и способна показать удивительно подробное изображение позвоночника, такая томография дорого стоит, занимает много времени и почти полностью бесполезна во многих, если не в большинстве случаев. Боль в спине чаще всего неспецифична, что на языке врачей означает, что никто не знает ее причин. При такой боли томография может оказаться бесполезной.
Позвоночник подвержен естественному износу. С возрастом позвоночник изменяется, так же как кожа теряет свою эластичность, а волосы — цвет и блеск. МРТ позвоночника может выявить эти изменения, но не может указать, являются ли они источником боли. Научное исследование показало, что МРТ выявляет аномалии у 87 из 100 здоровых людей, у которых спина не болит.
Проблема не ограничивается болью в спине и МРТ позвоночника. Наше тело несовершенно, и оно меняется с возрастом. В последние годы получили распространение коммерческие диагностические тесты для потребителей — от секвенирования ДНК для выявления факторов риска до сканирования мозга для обнаружения предраковых структурных изменений. Но эта информация почти не помогает выявить клинически значимые изменения. Без профессиональной врачебной оценки и объяснения результатов эти тесты способны лишь посеять тревогу.
Как же может не пугать «научное» доказательство наличия отклонений или явно угрожающие тени и очертания на отлично выполненной МРТ? Такие доказательства ведут к неврозам и тратам на дальнейшую дорогостоящую и бессмысленную диагностику, что, в свою очередь, может привести к бесполезному лечению с риском возникновения побочных эффектов.
Сокровенная мечта человека — вовсе не вечная жизнь или немерянное богатство. И даже не власть над миром. И уж тем более, — не обладание супер-интеллектом.
Чтобы проникнуться этой мечтой, достаточно одного — хотя бы несколько раз испытать нестерпимую боль. И тогда, чтобы оградить себя от новых волн страшной боли, человек отдаст что угодно, а дальнейшее избавление от боли станет его сокровенной мечтой.
Но боль — не только ощущение
Боль — это сверхсложный феномен, позволяющий нам, если не понять, то хотя бы представить, насколько «созданный по образу и подобию» человек сложнее любой доступной нашему воображению «мыслящей машины». Мы легко представляем по-человечески разумную машину, подобную той, что Станислав Лем изобразил в шедевриальной повести «Маска». Но представить себе машину, испытывающую, подобно людям, боль, не удалось даже гению Лема.
И всё потому, что феномен боли находится за пределами, казалось бы, безграничной фантазии человека.
Боль невозможно редуцировать к чистому ощущению — она всегда аффективно нагружена и пронизана смыслами. Более того. Это «биокультурный» феномен, результат расшифровки и перевода телесных состояний в сферу значения. Но даже если не затрагивать этого — уж совсем заумного смыслового свойства боли, — а сосредоточиться исключительно на её «телесных» проявлениях, — все равно получается загадка. Ведь даже на чисто телесном уровне боль не является лишь сенсорным феноменом.
Согласно разработанной еще в 1960-х гг. нейроучеными Роналдом Мелзаком и Патриком Уоллом теории спинального «воротного контроля» (gate control theory) предполагается, что на болевой импульс оказывают влияние не только физиологические, но и психологические факторы. Аффекты, мотивы и оценки участвуют в самом формировании болевого ощущения.
Получается, что одно дело — ощущение боли и совсем другое — психологическая оценка этого ощущения.
Отвечая на вопрос, вынесенный в заглавие, Биро доказывает, что психологическая боль не менее реальна, чем физическая. Первый аргумент, который он приводит, — лингвистический. Действительно, во многих языках физические и душевные страдания обозначаются одним словом. При этом душевную боль так же нелегко выразить, как и телесную, люди прибегают к метафорам, и эти метафоры в обоих случаях очень похожи. Боль от потери близкого человека так же «стреляет», «колет» и «жжет», как и боль, вызванная физическим поражением.
Эта языковая интуиция самых различных культур подтверждается и современными нейроисследованиями. Существует два центра регистрации и обработки сигнала ноцицептора (нейрона, который активируется только болевым раздражителем), локализованных в разных зонах мозга.
Первый (сенсорный) отвечает за ощущение боли, второй (аффективный) — за оценку этого ощущения. Как правило, они взаимосвязаны и работают одновременно. Но, как показывает Биро, ссылаясь на эксперименты Наоми Айзенберг, аффективный центр может быть активирован исключительно психологической травмой, без какого-либо повреждения тканей. Более того, тяжелое психологическое переживание способно заставить сработать и центр ощущений: человек испытывает физическую боль, хотя «ноцицепторы предположительно хранят молчание». Соответственно, нет смысла в том, чтобы разделять боль на физическую и психологическую.
Существует единая сигнальная система, реагирующая на любые типы угроз. Но в случае с психологической угрозой организм использует надежный, эволюционно проверенный арсенал физической сигнализации».
Вот за эту созданную миллионами лет эволюции сигнализацию человечество и платит океаном собственной боли. И до сих пор с этим ничего нельзя было поделать, полагаясь лишь на опиоидные анальгетики, все более способствующие возникновению опиоидной эпидемии.
И вдруг прорыв
Новое исследование «Миндалевидный нейронный ансамбль, кодирующий неприятность чувства боли» позволило выявить и разделить две подпрограммы алгоритма боли:
формирования боли, как ощущения, и формирования эмоционального явления — неприятность боли (болезненность переживаний человека от испытываемых им болевых ощущений)
Оказалось, что решающую роль в формировании патологического восприятия боли играют нейронные ансамбли BLA (базолатеральной миндалины).
Выяснив это, исследователи смогли:
- понять способ и технику того, как BLA влияет на психологические аспекты восприятия врожденной острой и хронической боли;
- определить, каким образом BLA кодирует информацию посредством скоординированной динамики нейронов в больших ансамблях;
- оценить и измерить вклад активности нейронного ансамбля BLA в хроническую боль и определить в BLA критическую мишень для нейронного ансамбля, которая опосредует степень неприятности хронической боли.
Это значит, что теперь можно разработать методы лечения хронической боли, которые могут избирательно уменьшать неприятность оценки болевых ощущений различной этиологии, не влияя на позитивную сенсорную («сигнальную») функцию боли, и, что важно, сохраняя рефлексы и сенсорно-дискриминационные процессы, необходимые для выявления и локализации раздражителей боли.
Просто мечта!
Если удастся довести новый метод до сертифицированного массового применения, то
✔️ сенсорное ощущение боли у нас останется,
✔️ но его аффективная оценка сильно понизится.
— Ну да, болит, — скажет после процедуры человек.
— Ну и пусть болит! Жить это не мешает.
